Перевод на русский язык интервью для Радио Свобода
Текст на белорусском языке – здесь.
Почему митрополит Павел заявил, что «для БПЦ автокефалия — это смерть»? Есть ли у БПЦ стремление к большей автономии? Какие православные церкви признали Православную церковь Украины? Изменит ли свое название УПЦ Московского патриархата? На эти вопросы Радио Свобода ответил ярэй БПЦ отец Александр Шрамко.
– 5 января в интервью телеканалу СТВ митрополит Минский и Заславский, Патриарший Экзарх всея Беларуси Павел заявил, что в стране не стремятся к автокефалии, а попытка ее получить будет означать уничтожение Белорусской православной церкви. По словам митрополита, «Если для Украины это страшная трагедия, попытка навязать автокефалию, то если это будет происходить в Беларуси, то для Белорусской православной церкви это будет смерть». Отец Александр, а почему — смерть?
– Я думаю, что у него просто такая художественная натура. Это игра слов: мол, если для Украины, где церковь сильнее, это трагедия, то для нашей церкви, послабее, это будет еще большая трагедия, почти что смерть. Такое у митрополита образное мышление.
Митрополит Павел также сказал, что епископат Белорусского православной церкви, и священники, и практически все верующие об автокефалии и «не думают». Это и в самом деле так?
– Это совсем не так. Я недавно узнал о событиях на прошлогоднем епархиальном собрании. Оно проводится раз в год, на него собираются все священники. В этом году там проводилась такая советского типа кампания «одобрямса». Синод РПЦ принял постановление, которое осуждает Константинополь. И этого могло быть и достаточно. Но надо было показать, что и епархия поддерживает это. Соответствующая резолюция против Константинополя была предложена и на этом епархиальном собрании.
Мне рассказывали свидетели, которые там были, что предложение было принято весьма прохладно. Не то чтобы кто-то собирался бороться против, но предложение была воспринята без энтузиазма. Были люди, которые воздержались при голосовании, и были люди, которые даже голосовали против.
Но митрополит Павел этого как бы не заметил и заявил, что решение принято единогласно. На самом деле были голоса и против, и воздержавшихся.
А голосование было открытое. В наших обстоятельствах, когда ты полностью зависишь от митрополита, он может тебя куда угодно перевести, снять. Так что если даже в этих обстоятельствах не было единогласия, то при свободном голосовании его результаты были бы вообще другие.
Государство у нас хоть и маленькое, но настроения в разных его местах разные. Не исключаю, что в приходах Витебской или Гомельской областях, где больше пророссийские настроения, и было единодушие в этом вопросе.
Но в Минске настроения другие. Не то чтобы кто-то здесь сражался за автокефалию, но если она будет, то примут без всякой трагедии.
– Украинская православная церковь Московского патриархата, как и БПЦ, принадлежит к РПЦ. Но УПЦ МП имеет совсем другой статус, чем БПЦ, она, говоря светской языком, имеет значительно большую степень автономии.
– Да, можно сказать, что на границе автокефалии.
– А как относится клир, епископат БПЦ к возможности большей автономии в рамках РПЦ? Статус, который имеет УПЦ МП, — это для БПЦ также смерть? В Украине для УПЦ МП это не смерть.
– Эти различия связаны с тем, что украинская церковь сильнее и больше. Она всегда имела высшую степень самостоятельности.
В 1970-х — начале 1980-х в Беларуси не было разговора даже об экзархате. Была только одна епархия — Минская и Белорусская. Митрополит Филарет, когда приехал сюда, так и назывался -митрополит Минский и Белорусский. Это не церковь была, а просто одна епархия с одним митрополитом.
А в Украине тогда был уже экзархат, это был уже уровень церкви. Усилиями митрополита Филарета в Беларуси был образован экзархат, церковь, много епархий.
Когда мы сделали шаг к экзархату, церковь в Украине сделала следующий шаг — к расширенной автономии.
И у нас ставился вопрос об этом, его поставил сам митрополит Павел спустя год после назначения. Он человек российский, был поставлен сюда, чтобы держать на коротком поводке белорусскую церковь.
Но через год он заговорил о большей самостоятельности БПЦ. Полагаю, что это произошло под влиянием окружения. А это окружение не такое уж и промосковское.
Они сумели повлиять на него так, что через год после назначения он поставил этот вопрос — о расширении автономии экзархата к большей автономии.
Закончилось это не очень удачно, отчасти потому, что сделано это было бездарно, без соответствующей подготовки, «с кондачка».
Но показательно, что даже российский митрополит, попав в среду белорусских священников, сам «заразился» автономистскими настроениями.
– Нынешняя церковная ситуация в Украине, образование Православной церкви Украины, получение ею Томоса — как это повлияет на перспективу большей автономности БПЦ: поспособствует или наоборот?
– В наших краях, к сожалению, в церковных вопросах едва ли не все зависит от власти. Что в Беларуси, что в Украине. У меня противоречивые впечатления от появления украинской автокефальной церкви. Там Порошенко сделал автокефалию инструментом своей предвыборной кампании.
Ну а у нас, где диктатура одного человека, разумеется, многое зависит от него. Но он сам зависит от Москвы.
Сам по себе он может и хотел бы самостоятельной церкви. Более того — он не может этого не хотеть. Человек, стремящийся к абсолютной власти, не может не хотеть, чтобы под его властью была и церковь тоже.
Как только его зависимость от Москвы пройдет, он это сразу сделает. И я полагаю, что если бы он это сделал, то белорусская церковь без всякой трагедии восприняла бы это.
И еще в этом отличие от Украины: у нас нет почти 30-летнего опыта противостояния различных юрисдикций — с одной стороны УПЦ МП, а с другой — УПЦ КП и УАПЦ. Там атмосфера накалялась, росло напряжение между этими церквями. И поэтому там это на уровне трагедии.
А у нас вызвал бы Лукашенко того же митрополита Павла, сказал бы, что нужно сделать автокефалию, Павел бы созвал собрание. Против, может, было бы несколько человек. В православной церкви есть такие люди — вроде тех, кто выступает против паспортов.
Такие люди, может, и были бы против. Но вся церковь спокойно перешла бы, большинство верующих даже и не заметила бы, что это произошло.
Но тут был бы и определенный отрицательный момент. Мы получили бы церковь, независимую от Москвы, но в гораздо большей степени зависимую от белорусского государства, от личной диктатуры. А это даже хуже.
– Вы внимательно следите за событиями в церковной жизни в Украине. После того как ПЦУ получила Томос из рук патриарха Варфоломея — произошло ли признание православными церквями мира новой Православной церкви Украины?
– Насколько я знаю, полностью пока никто не признал. Грузинская церковь высказывала намерение признать. Но пока этого нет. Митрополита Епифания выбрали Предстоятелям новой церкви. Обычно, когда избирают митрополита какой-то церкви, то другие церкви присылают поздравления. Епифания же никто, кроме Константинопольской церкви, не поздравил.
Полагаю, что некоторые церкви ПЦУ признают, примут сторону Константинополя. А некоторые — Москвы. И это будет раскол мирового православия.
– 20 декабря Верховная Рада Украины внесла изменения в Закон о свободе совести и религиозных организациях. По закону , если религиозная организация входит в состав такой религиозной организации, чей ведущий центр находится за пределами Украины в государстве, законодательно признанной агрессором и оккупантом, — то она обязана в своей полной уставной названии отражать принадлежность к этой иностранной религиозной организации. По вашим данным, собирается ли УПЦ МП изменить название, указать в ней принадлежность к РПЦ?:
– Украина, в отличие от Беларуси, входит в европейские судебные структуры. Полагаю, что УПЦ МП может подать иск в европейский суд. И я почти на 100% уверен, что она в этом суде победит. Ведь этот закон противоречит демократическим принципам. Церковь сама должна определять, как ей называться. Что они будут делать, я не знаю, но я бы на их месте такой иск подал.
– А по вашей информации, собираются ли они выполнять этот закон?
– Нет, не собираются. Ну разве если будет сильное принуждение. Дальнейшее развитие зависит от того, как поведет себя государство. Петр Порошенко не раз говорил: «Мы будем все делать только любовью и верой». Он говорил это и во время церемонии подписания Томос.
Это очень хорошие слова. Но у наших политиков есть особенность — часто когда они говорят, что чего-то не будет, то оно как раз и происходит.
Если власть заявляет, что какие-то тарифы не будут повышены, люди сразу пугаются — а вдруг именно их и повысят.
Так и здесь может быть. Ведь там нагнетаются настроения, что УПЦ МП — это незаконная церковь. Устраиваются пикеты возле храмов УПЦ МП, давление уже есть, но пока что моральное. Ну а воздержится государство, чтобы не применить свои рычаги — я не знаю. Но если она их включит, результат может быть обратный ожидаемому, УПЦ МП может в итоге еще больше сплотиться.